Св. Иоанн Креста - Страница 31

14

Как относится Бог к твари и тварь к Богу — на этот вопрос дается ответ только здесь, в опыте «преисподнего блаженства», и этот ответ противоположен тому, который дан был в ответ «самоуничтожению», annihilatio. Здесь же преодолевается Иоанном Креста и буддийский уклон христианства. Мира он не отрицает, когда мир для него отражается уже не в мутном и искажающем зеркале чувственности, а в обожествленной душе (Baruzi, 406). Выйдя из Темной Ночи в Светлый День, человек видит мир новыми очами и возвращается в мир.

...

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля уже миновали

В «Новом познании», una nueva noticia, утверждает человек все, что отрицал в познании старом. Темная Ночь приводит человека не к бесконечной скорби, а к блаженству бесконечному, к радованию всему земному и небесному в совершенном познании и в совершенной свободе (Baruzi, 407, 604). Новую, невиданную красоту приобретают для человека все явления мира, и он любит их уже не в чувственных случайностях, а в их вечной сущности.

Так же как простые химические тела, оставаясь бесцветными и безвкусными, входят во все соединения — все цвета, вкусы и запахи, — дух, обнаженный от всего, соединяется с Богом и, в новой чистоте своей, наслаждается всеми цветами, вкусами и благоуханиями (Baruzi, 607). «Дух расширяется так, что может радоваться всему и вкушать от всего, что наверху (на небе) и внизу (на земле)», — учит Иоанн Креста (Baruzi, 604). «Чувствует душа и понимает в Экстазе истину того… что говорит св. Франциск Ассизский: Бог мой и вся тварь. Dios mio e todas las cosas» (Baruzi, 643). «Кажется, тварь возвещает (человеку) Бога в себе, и это кажется высшей гармонией, una harmonia de musica subidissima» (Baruzi, 643).

...

Ночь успокоения…

Безмолвная музыка,

Пустыня, полная гармонии.

La noche sosegada…

La música callada,

La soledad sonora, —

в этих стихах «Песни Духа», может быть, вспоминает Иоанн Креста свой собственный опыт «преисподнего блаженства» (Cántico, XVI. Baruzi, 639) так же, как в этих:

...

Радоваться будем, Возлюбленный,

Будем глядеться в Твою красоту

На пустынных горах и холмах,

Там, где бьют родники;

В чащу леса войдем…

К твари возвращаясь от Творца, душа понимает, что «ее Возлюбленный (Христос) и есть в Себе самом, и в ней, в душе, — вся тварь» (Baruzi, 542). «В Сыне увидев всю тварь, Бог облек ее в красоту» (Baruzi, 663). «Будет Твоя красота моей, tu hermosura mesma sera mi hermosura», — говорит человек Богу (Baruzi, 656). «Все твари тогда… открывают душе красоту свою, силу, очарование и первоисточник жизни своей… Видит душа, что все твари отличны от Бога, потому что сотворены; но видит и то, что все они заключены в Божественной Сущности… и лучше познает их в Ней, чем в них самих. В том-то и заключается великая радость этого Пробуждения, Recuerdo, что в нем душа познает уже Бога через тварь, а тварь через Бога, conoser рог Dios las criaturas, у nо рог las criaturas a Dios, что значит познавать не причину через действие, а действие через причину; то познание — производное (низшее), а это — изначальное (высшее)», — заключает Иоанн Креста и этим объясняет, почему на вопрос, как относится Бог к твари, нужен был в религиозном опыте Самоуничтожения первый ответ отрицательный: «Бог есть все, а тварь — ничто», чтобы возможен был второй ответ положительный: «Бога возвещает вся тварь» (Нооrn, 244–245. Baruzi, 671).

«Бог открывает душе необычайную новизну этой Божественной жизни… и гармонию всех тварей в ней… Душа одновременно и то, что Бог есть в Себе, и то, что Он во всех тварях. В эту минуту душа подобна человеку, входящему во дворец и видящему величие Того, Кто обитает в нем, и величие того, что Он делает… Бог снимает с души некоторые из тех покровов и завес, которые скрывают Его от нее, и видит она Его таким, каков Он есть: „как бы сквозь прозрачную темноту, — потому что все покровы никогда (в жизни земной) не снимаются, — видит душа кое-что из Лица Божия“» (Baruzi, 671). «Есть души, которые здесь еще, на земле, озарены бóльшим светом, чем ангелы на небе» (Baruzi, 607).

Так все, что человеком потеряно в Темной Ночи «самоуничтожения», возвращается ему в Светлый День воскресения, по слову Господню: «Нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие… во сто крат более домов и братьев, и сестер и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной» (Мк., 10, 29–30).

Выйдя из Темной Ночи в Светлый День, человек вступает здесь, еще на земле, в Царство Божие, по этим непонятным и даже как бы вовсе не услышанным словам Господним:

...

Царство Божие достигло до вас — нашло на вас, —

...

Царство Божие не придет приметным образом,

и не скажет: «Вот оно здесь» или: «Вот там».

Ибо Царство Божие посреди вас

...

Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь,

которые не вкусят смерти, как уже увидят Царство

Божие, пришедшее в силе

Это значит: Царство Божие не только будет некогда на небе, но оно уже и сейчас здесь, на земле. Вот почему одно из имен Экстаза — Восхищение, arrobamiento, raptus: только что человек выходит из Темной Ночи в Светлый День, как он «восхищается» из царства Человека и переносится заживо, «не вкушая смерти», в Царство Божие, «пришедшее в силе».

Это Царство Божие на земле, как на небе, у Иоанна Креста напоминает Восстановление всего, apokatastasis pantôn, у Оригена (II–III век): «Благость Божия, через посредство Иисуса Христа, вернет всю тварь к началу и концу единому… ибо все падшее может возвыситься от крайних ступеней зла к высшим — добра» («К.», 38 — Пролог, 61 — Св. Авг., 73 — Пролог, 38). Учит тому же и ап. Павел: Будет Бог все во всем. Theos panta en pasin (1 Кор., 15, 27–28).